Брайан Дейли

Реванш Хэна Соло

(Звездные войны)

1

— Эй, Чуи, получилось!!!

Хэн Соло завопил так, что гигант-вуки подскочил от неожиданности. Поскольку Чубакка сидел на корточках под брюхом «Тысячелетнего сокола», прокаливая шов плазменной паяльной лампой, то он, конечно же, звучно впечатался косматой башкой в обшивку.

Вырубив паяльную лампу и дав остыть ее раскаленному жалу, вуки содрал с себя сварочную маску и швырнул ее в друга. Хэн, зная крутой нрав Чубакки, скользнул в сторону и пригнулся: реакция бывалого пилота не подвела — тяжеленная маска просвистела сверху. Он сделал шаг назад, пока вуки выбирался из-под припаркованного «Сокола» на яркий свет белого солнца Камара. Чубакка всегда становился раздражительным, когда принимался ремонтировать корабль.

Хэн снял противосолнечный визор и ухмыльнулся, примиряюще подняв свободную руку:

— Полегче на поворотах! У нас новый голофильм. Его только что приволок Сонниод, — Хэн покрутил прозрачным кубиком.

Чубакка тотчас забыл гнев и издал низкий вопросительный рык.

— Этакая музыкальная история, — объяснил Хэн. — Клиенты даже не поймут, что мы собираемся их раскошелить! И прямо сейчас! Музыка, пение, танцы!

Покачивая кубик, Хэн счастливо улыбался удаче. В нем удивительно сочеталась юношеская непосредственность и взрослая уверенность. На камарской жаре Хэн сбросил рубашку и остался в пропитанной потом майке. На нем были высокие «космоботы» и военные штаны с золотисто-желтыми лампасами. На поясе висел извечный друг и напарник — изготовленный на заказ бластер, оснащенный макроискателем. Бластер мог вести прицельный веерный огонь очередями и легко вынимался из кобуры. Хэн крепил его к правому бедру, на уровень опущенной ладони, кобура была кое-где подрезана, чтобы все желающие могли радоваться виду легкодоступного спускового крючка и скобы.

— Чуи, у нас есть шанс заарканить всех заказчиков!

Чубакка с уклончивым ворчанием отправился поднимать брошенную плазменную лампу. Камарское солнце клонилось к западу, и он сделал уже почти все, что мог, чтобы превратить этот мусорный бак в корабль, достойный космоса. И даже заставить взлететь.

Чуи был великоват даже для вуки — огромное, неуклюжее человекообразное существо с лучистыми голубыми глазами и роскошной рыжевато-бронзовой шерстью, черным выпуклым носом и быстрой, зубастой улыбкой. Он обращался осторожно с теми, кто ему нравился, и абсолютно жестоко со всеми, кто провоцировал его. Только к нескольким представителям своей расы Чубакка относился так же, как к Хэну Соло. А вуки, в свою очередь, был единственным настоящим другом Хэна во всей большой Галактике.

Чубакка собрал инструменты, и поднатужившись, выволок их из-под корабля.

— Брось этот хлам, — скомандовал Хэн. — Лучше взгляни: явление Сонниода народу с явным намерением сказать «здрасте».

Он указал на блестящий транспортный корабль Сонниода, который невдалеке пикировал на песчаное плато. В гуле плазменной лампы Чубакка мог не услышать даже землетрясение.

Сонниод, крепенький седой человечек, развязно заломив красную бесформенную шляпу, уверенной походкой приближался к Хэну. Будучи бывшим контрабандистом и торговцем спиртными напитками — а значит, хорошо осведомленный в табеле о рангах, — Сонниод удивлялся месту стоянки «Сокола». Один из самых лихих контрабандистских кораблей Галактики кантуется в центре Катас — райончике Дурных Земель, крошечном по всем меркам, песчаном, с иссохшими холмами, со скудной растительностью, кучей зарослей и жалким кустарником…

Жаркое белое солнце Камара садилось, и Соиниод знал., что скоро ночные мусорщики повылезут из своих нор и берлог. При мысли о червикопалках, кровокайфах, кровонюхах, ночных мелькателях и охотящихся компашках тоннельщиков его пробирала дрожь: Сонниод терпеть не мог ползающих тварей. Он окликнул Чубакку, к которому всегда относился с большой симпатией, и помахал ему рукой. Вуки бесцеремонно махнул лапищей в ответ, пророкотав что-то приветственное на своем языке. И полез по трапу, чтобы припрятать паяльные принадлежности и проверить плоды ремонтных работ.

«Тысячелетний сокол» стоял на треугольнике опорных лап рядом с амфитеатром, продуваемый всеми ветрами. Окружающие склоны несли следы дыхания Дурных Земель. На дне впадины упорная растительность Камара была выдрана. На этом пятачке и располагался народный голопроектор, который напоминал по виду и по размерам небольшой космический челнок.

— Я слышал, вам нужен голофильм. Любой голографический фильм, — сказал Сонниод, вышагивая за Хэном. — «Любовь ждет» — это все, что я смог найти достаточно быстро.

— Замечательно, просто замечательно, — уверил его Хэн, прилаживая кубик-фильм в гнездо проектора. — Эти друзья будут смотреть все что угодно. Последние одиннадцать ночей я крутил одно-единственное голо о путешествиях, которое у меня есть. Поклонники до сих пор возвращаются насладиться его видами.

Солнце уже почти село, быстро накатились сумерки: эта часть Дурных Земель располагалась достаточно близко к экватору. Поправив бандану, Хэн склонился над голопроектором.

— Все схвачено, сегодня ночью мы сами посмотрим новый кубик-фильм. Пойдем на «Сокол», поможешь мне собрать входную плату.

Сонниод помрачнел, предчувствуя, что придется опять карабкаться по склону ложбины.

— Я слышал, что ты здесь, но не мог понять, как под вывеской «Новый Свет» ты и вуки успели провернуть дельце по показу голо камарским дурноземцам. Последнее, что я слышал, — это то, что вы что-то натворили на Рампианских Порогах.

Хэн остановился и мрачно взглянул на Сонниода:

— Кто сказал?

Человечек пожал плечами:

— Корабль, очень похожий на обычный грузовик, при посадке дает течь: четкий паровой след. Патруль Рампы делает закономерное предположение, что это типичная водная контрабанда. Они стреляют в него, когда тот не изъявляет желания лечь в дрейф. Но корабль сбрасывает груз, что-то около пяти тысячи литров воды, и растворяется в потоке прочих транспортников. Что же до кораблей приземляющихся и взлетающих, у них не было никакой информации о его идентификационной карте. Кстати, говорят, тебя видели на Рампе.

Глаза Хэна сузились:

— Слишком много разговоров принесут тебе одни лишь неприятности. Сонниод, разве мамочка тебя не учила этому?

Сонниод расплылся в улыбке:

— О том, что говорила мне мама, я никогда не рассказываю направо и налево… Но я не об этом, Соло. Я думал, ты осведомлен лучше. Ты не проверил утечку?

Хэн расслабился и перенес вес на другую ногу.

— В следующий раз я сам установлю эти проклятые цистерны. Это была чистая р'алльская минеральная вода, сладкая, натуральная… К тому же перевозка еще и дорога до безумия. А все, что производят на Рампе, — химическое мыло, сделанное из утиля! Не очень разнообразно. И любой, кто в эти дни пройдет Рампианские Пороги с грузом свежей воды, — богатый человек.

На что Хэн не пытался намекнуть, сообразив, что Сонниод и так понял слишком много, так это на то, что они с Чубаккой потеряли все деньги на протяжении двух с половиной минут надежд и волнений в «коридорах следования» Рампы.

— Приземлился я ни с чем. Остался только основной груз, который тащили для прикрытия. Кто-то подпортил дело, и все тут! Вместо двенадцати полновесных голомодулей у меня осталось одиннадцать и этот старый «Броссо Марк-11». Грузополучатель получил только одиннадцать модулей и в конце концов отказался платить, так как у него, видите ли, — некомплект. Поставщик ликвидировал документацию сразу после моего взлета… А ты знаешь, как я ненавижу полицию и суды… И вот теперь намертво приклеен к этому голопроектору.

— Как я вижу, ты не позволяешь всякой чепухе сбить тебя с курса, — кивнул Сонниод.

— Вдохновение — моя специальность, — согласился Хэн. — Я понял, пора было выбираться из Корпоративного Сектора (хоть на какое-то время), и смекнул, что жители Дурноземья будут без ума от голо. Я был прав, если сможешь чуть подождать — увидишь. Ах да! Спасибо за фильм.